Свершилось, дух испустил,
Сыном Отца Он был.
Так надлежало тому быть,
Божьего Сына казнить.
Спаси себя,
Если ты Царь Иудейский,
Толпа кричала, насмехалась,
Не думая, не ведая,
Над кем смеялись и ругались,
От Сына Божьего отрекались,
Уксусом поили,
Одежду делили.
Иисус страдая умирал,
Как агнец чистый,
Он молчал,
Тебя, меня от смерти спасал.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Очень хорошие мысли!
Пусть Господь благословит!
На основе Вашего стиха получился ещё один.
Свершилось, духом исходя,
Так надлежало тому быть,
И Сыном был Он у Отца.
Чтобы крестом казнить.
Спаси себя, толпа кричит,
И мы уверуем в Тебя,
Но Иисус с креста молчит,
Весь грех неся любя.
Ели Ели Лама Савафони,
Народ трепещет в ожидании,
Посмотрим может Илия идти,
Но занавеса в разрывании.
Иисус страдая умирал,
Как агнец чистый,
И для меня с тобой давал,
Он путь тернистый.
Комментарий автора: Огромное Вам спасибо. Очень рада за ваш стих.Он мне очень понравился.Чувствуется писал профессионал.
Да благословит Вас Господь.
Лариса Юфа.
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
